То, что от нас осталось

Не осталось ничего, только смутная парафино-никотиновая жалость к Тебе, к Себе, к Нам прошлым. Я даже боюсь подумать о том, что ты все еще любишь меня и надеешься все вернуть. Я гоню от себя эту мысль: невыносимо думать, что мне сейчас так спокойно и благостно, а тебе плохо и больно.
Что бы ни было между нами в прошлом, Мы были. И это самое «Мы» добивает меня окончательно. Вернуть уже ничего не возможно, почему ты не понимаешь?

А потом вдруг я вспоминаю тебя совершенно другим. Таким, нахалисто-равнодушным, безучастным к тому, что Нам плохо. Мы жили в крохотной комнатушке, я часто нервно курила при тебе на кухне и взывала исправить то, что происходит. Я клялась, что пройдет совсем немного времени, и я брошу все, уйду, расколотив, как это обычно бывает, пару тарелок. Об стену или тебе об голову – это не столь важно. А ты криво улыбался, и мне действительно тогда казалось, что ты не только не боишься, а даже как-то извращенно ждешь всего этого.

Все было так остро и громко, что за завесой частых скандалов и бытовых рукоприкладств маскировалась банальность, пошлость сложившейся ситуации. Просто еще одни двое, которые научились искусно проклинать друг друга и наступать на то, мозолистое, что по-настоящему болит, но так и не выучились любить без предела и прощать. Проблемы казались крупномасштабными, а кризис отношений – глобальным. Весь мир вертелся вокруг моего и твоего непомерного Эго, величиной с Антарктиду.

Я привыкла к чужому запаху мужского плеча, и это тогдашнее, чужое, сегодня для меня стало родным и сегодняшним. Мне мирно и хорошо сегодня. Остались только эти треклятые «Мы», то, что не успели, недожелали, недолюбили. Все то, чего ждали к следующему месяцу, приурочив к сносной погоде и премиальных твоей мизерной зарплаты. То, о чем я часто писала тебе в своих глупых письмах, оставляя их на столе на кухне. Чтобы ты, вернувшись с работы рано утром, прочел их за завтраком, а я в соседней комнате чутко прислушивалась, но продолжала притворяться спящей, в такую-то рань. Все это висит куском бесполезного гранита на моей, далеко не девичьей, шее и тянет в омут слезливых воспоминаний.

У тебя не осталось от меня ничего. Может, какая-то нелепая заколка для волос или комнатные тапочки, забытые в квартире за батареей. Ты не желаешь верить в то, что мне хорошо без тебя. Думаешь, я мщу, как это обещала сделать. Мой новый мужчина – разве это проблема для тебя? Разве это проблема для Нас?

У меня осталась от тебя дочь. Маленькое несносное создание, невыносимо похожее на тебя, которым ты не прочь равнодушно поспекулировать, намекая на несостоятельность моего решения уйти от тебя. Для нее существует мама, мамин хороший друг, с которым она вместе живет, и любимый папочка, которого видит раз в месяц. Ты так редко появляешься, а она все равно любит. Ей сейчас неважно, что были когда-то Мы, но так и не дожили до ее сознательности. Есть мама и папа. Неважно, что порознь. Наша дочь воплотила в себе то «Мы». И в нем мы с тобой навеки вместе.