Желать странного. О том, что иногда надо проявлять твердость

Как-то раз к Мастеру Чжану явились его трое детей и повели странные речи. – Почтенный отец, – сказал старший сын, краснея и опуская глаза. – Кажется, мужчины мне нравятся больше, чем женщины. Мое сердце отдано Ван Инхуйу из соседней деревни. Он так хорош, вылитый сказочный герой! Я знаю, тебе трудно это принять, ведь ты ожидал, что я стану продолжателем нашего рода и наследником твоего мастерства. Прости, что не оправдал твоих ожиданий, но мое сердце решило иначе. Я прошу тебя разрешить мне привести Ван Инхуйя в наш дом – я хочу спать с ним в одной постели и сидеть по вечерам у огня рука об руку.

– Отец, – смущенно сказал средний сын. – Я чувствую, что мое призвание – быть пацифистом и вегетарианцем. Моим глазам неприятен вид оружия, мясной пищи и людских страданий. Я помню, что ты мечтал видеть меня великим воином, прославленным на всю Поднебесную. Прости, но моя душа жаждет иного. Отмажь меня, пожалуйста, от армии, а потом я возьму в дом нашего поросенка, которого мы откармливаем к Празднику Фонарей, назову его Пикачу, и мы с ним будем жить дружно и есть только вегетарианскую пищу.

– Папочка, – любимая дочь Мастера Чжана смущенно чертила что-то на полу кончиком изящной ножки. – Ты ведь знаешь – я молода, красива и умна. И я мечтаю о самореализации. Знаю, ты хотел, чтобы я вышла замуж, занималась хозяйством и рожала детей, но извини, у меня к этому душа совсем не лежит. Пожалуйста, позволь мне уехать в город и пойти работать в офис. Я сделаю карьеру, стану чайлд-фри, поживу для себя. Но и тебя я не забуду, обещаю – буду приезжать к тебе в дом престарелых каждые выходные и подарю тебе отличное кресло-качалку.

Мастер Чжан возмущенно открыл рот, чтобы высказать детям, что он обо всем этом думает, но поразмыслил и закрыл его. «А имею ли я право им указывать? – подумал он. – Разве я могу решать за них, как им жить, с кем спать и чем заниматься? Пусть они еще совсем юны, но все равно они не моя собственность, а самостоятельные личности. Ради счастья моих детей я могу и должен смириться с их выбором. К тому же я современный цивилизованный человек, а не патриархальный дикарь, значит, должен быть толерантным».

– Хорошо, – вздохнул он, – живите так, как считаете нужным.

…Прошло десять лет, дети продолжали жить так, как им хотелось, а у Мастера Чжана становилось все тяжелее на душе.

И вот однажды он пошел к Мастеру У, поделиться своим несчастьем, и нашел его сидящим с чашкой чая в беседке перед садом камней.

– Как поживаешь? – спросил Мастер Чжан. – Все ли хорошо? Как твои дети?

Мастер У сделал глоток из своей чашки и неторопливо ответил:

– Все хорошо. Старший сын счастливо женат на дочери уездного судьи, хорошо зарабатывает, живут они в городе, в большом собственном доме. Средний сын служит на южной границе Поднебесной, командует «длинной сотней» копейщиков. Враги его боятся, друзья любят, солдаты уважают, командиры высоко ценят, а недавно он был удостоен аудиенции у самого императора. Ну а дочь… да вон она, моя красавица, а с нею ее любимый муж и пятеро моих внучат.

– Поверить не могу! – вскричал Мастер Чжан. – Но разве десять лет назад, когда твои дети были юными и горячими, они не приходили к тебе со своими странными желаниями?

– Конечно, приходили, – степенно кивнул Мастер У.

– Как же тебе удалось их переубедить?

– Переубедить?! Да я просто объяснил им, что если они не перестанут валять дурака, я об их спины лопату обломаю!