Дерево Кисике (Индийская притча)

Случилась эта история на самой заре творения – в те давние времена, когда небо еще только-только отделили от земли, а землю только-только отделили от мира подземного. Просто прежде то, что потом станет нашим миром, представляло из себя единство трех начал: неба, земли и подземелья. Единство это обеспечивал бог Вишну, имя которого означает «проникающий во все», «всеобъемлющий». Но однажды Вишну решил, что мир надо разделить на три части: верх, середину и низ. В верхнем мире будут обитать птицы, в среднем люди, в нижнем хищники – так решил бог Вишну. Но как только решил так бог Вишну, пришли к нему боги Брахма и Шива. Брахма, как самый старший из богов, спросил:

– Для чего, Вишну, задумал ты разделить наш мир – такой прекрасный в своей цельности – на части? Разве плох наш мир неба, земли и подземелья?

А бог Шива добавил:

– Все века, Вишну, божественная наша триада тримурти правила единым миром неба, земли и подземелья. Зачем же, скажи, теперь решил ты единство это нарушить.

Отвечал богам Вишну:

– Брахма и Шива, рад я, что вы пришли ко мне, потому что сам бы я не осмелился без вашего совета и без вашей помощи делить наш мир на три части.

– Но объясни, – спрашивал Брахма у Вишну, – для чего это нужно?

– Нужно, – сказал Вишну, – чтобы сделать этот мир более удобным и прекрасным. Ибо сейчас в едином мире обитаем только мы, а мир из трех частей мы сможем населить иными существами, которые с нашей помощью будут обустраивать свои части, чтобы всем было хорошо.

– И кем же ты хочешь, Вишну, населить небо? – вопрошал Шива.

– Птицами, что могут летать и петь сладко, – ответствовал Вишну.

Сказав так, Вишну на облачной ткани нарисовал силуэт журавля.

– А подземный мир? – не унимался Шива.

– Хищниками, кои будут вселять страх. Пусть наверху будет благодать, а внизу ужас!

С этими словами Вишну на облачной ткани рядом с журавлем нарисовал тигра.

– Но что же будет в середине? – спросил Шива.

– Человек, – коротко ответил Вишну.

И на все той же облачной ткани между журавлем и хищником нарисовал Вишну человека.

– С этих пор, – продолжал Вишну, – живущий в среднем мире человек с благоговением будет взирать на птиц и со страхом на хищников. Но каждый останется в своем мире.

Брахма и Шива согласились с Вишну и доверили ему обустройство этого нового мира. Спустя три дня Вишну позвал Брахму и Шиву, пригласил вместе полюбоваться на то, что у него получилось из совсем еще недавно такого цельного, такого единого мира. Все три бога из мира, находящегося над всеми иными мирами, посмотрели и восхитились творением. В небесах сладко пели птицы, порхая по облакам. Под землею ревели хищники – да так ревели, что кровь стыла в жилах от их рева. А на земле ходили люди, то с благоговеньем взирая на небеса, то со страхом потупя взор свой в землю. Порадовались боги Брахма и Шива тому, что у бога Вишну так все хорошо получилось. И решили с этих пор править вместе не одним прежним миром, а всеми тремя мирами, которые сотворил бог Вишну.

Но прошло еще три дня, и снова собрались боги Брахма, Шива и Вишну вместе. Стали смотреть на мир и увидели, что в верхнем мире птицы уже не столь счастливы, как в первый день творения – не так сладки их песни; увидели, что в нижнем мире хищники не так свирепы, рычание их не вселяет уже ужас; что в среднем мире люди гораздо реже смотрят вверх и еще реже вниз, а только смотрят вперед скучающим взором. Глубоко задумались боги Брахма, Шива и Вишну. А когда вновь встретились спустя три дня, то увидели, что птицы совсем не летают, не поют сладко, а только томятся по облакам; что хищники все как один прилегли, уткнувшись мордами в передние лапы и закрыли глаза; что люди совсем заскучали и вовсе перестали смотреть на небеса и в землю.

Тишина в трех частях мира воцарилась такая, что если бы даже самая маленькая из птичек исполнила хотя бы одну самую маленькую нотку, то показалось бы, будто бы все камни мира разом упали. Но даже самая маленькая птичка не исполняла самой маленькой нотки. Скука властвовала над таким новым и, казалось, таким прекрасным миром…

– Почему скучают они? – спросил Шива.

– Наверное, потому, – отвечал мудрый Брахма, – что всякий обитает в своем мире: не пробраться в мир птичий человеку, а хищнику никак не попасть в мир людей.

– Получается, – задумался Шива, – зря Вишну сделал из прежнего мира мир нынешний. Что же нам теперь делать? Вернуть опять тот цельный мир?

Но находчивый бог Вишну уже, кажется, знал, что нужно делать дальше.

– Посмотрите, Брахма и Шива, – сказал Вишну, – на мир людей. Видите ли вы человека, который продолжает, как прежде, смотреть наверх?

Боги Брахма и Шива посмотрели на мир людей и действительно увидели человека, продолжавшего смотреть наверх, хотя все другие люди сидели и скучали. Лицо этого человека было таким светлым, что казалось ярче всего того, что окружало его в сером безмолвии. Боги Брахма и Шива удивились, а Вишну продолжил:

– Этого человека зовут Кисике. Всем скучно, а ему нет. Все уныло глядят перед собой, а он продолжает взирать на птиц. Теперь, Брахма и Шива, смотрите, что стал делать Кисике.

Боги посмотрели и удивились еще больше: Кисике опустил голову и стал вглядываться в глубины земли.

– Но почему так? – в один голос спросили Брахма и Шива.

Бог Вишну тогда улыбнулся и промолвил, обращаясь к богам Брахме и Шиве:

– Кисике самый лучший из людей, ибо в нем живет надежда. Все другие уже не ждут сверху сладкого пения птиц, а снизу не ждут ужасающего рева хищников и потому скучают. А Кисике ждет. И будет ждать всегда, если ничего не изменится в мире.

– Что же может измениться? – спросил бог Шива. – Разве не все возможное сделали мы, чтобы мир стал лучше?

– Мы сделали все, – отвечал бог Вишну, – теперь нужно, чтобы мир сделал еще лучше сам человек. Кисике уже знает, как сделать это, поскольку в награду за надежду получил наставление от меня. И сейчас мы увидим, как Кисике станет обустраивать мир, сохранив три его части, но сделав так, что все три части мира окажутся ближе друг другу. Тогда исчезнет скука.

Стали боги смотреть на Кисике и увидели вот что. Простился Кисике с другими людьми, которые скучали, глядя перед собой, и пошел к горизонту, продолжая прислушиваться к небесам и недрам. Долго шел Кисике, и лицо его делалось все светлее и светлее, потому что знал Кисике, куда и зачем он держит путь, а главное: не покидала человека надежда на то, что он сможет сделать этот мир лучше.

Наконец пришел Кисике на то место, которое указал ему бог Вишну. Увидели боги, что Кисике склонился к самой земле и что-то поднял – что-то очень маленькое.

– Что это? – спросил у бога Вишну всегда любопытный бог Шива.

– Это зерно, – ответил бог Вишну. – Я послал это зерно на землю, в мир людей. Кисике знает, как ему поступить с зерном.

И действительно, Кисике выкопал в желтой глине ямку, куда бережно положил посланное богом Вишну зерно. Сверху Кисике засыпал ямку желтой глиной. И, сложив ноги под себя, сел рядом. Лицо его делалось с каждым мигом все светлее и светлее, а из земли появился маленький росток. Однако маленьким был он совсем недолго. С умилением взирали боги Брахма, Шива и Вишну, как росток становится веткою, ветка тянется к небесам, оборачиваясь стволом дерева, дерево заливается зеленью кроны… Заметили тут радостные боги, что в верхнем мире птицы уже не томятся по облакам, а расправляют крылья, чистят перышки; заметили, что мир нижний оживился: открыли хищники глаза, подняли морды с лап и стали всматриваться туда, где бурно вырастало огромное дерево Кисике. И люди в мире среднем разглядели на самом горизонте вершину того дерева, собрались и пошли по тому пути, по которому уходил до этого Кисике. А когда пошли люди, то в своем мире подземном направились к месту, откуда росло дерево Кисике, хищники. Тогда и птицы устремились туда, где узрели яркую зелень кроны, касавшуюся облаков. Улыбались боги Брахма, Шива и Вишну, глядя на то, как три мира, еще недавно дремавшие, пришли в движение. Слышалось уже щебетание пташек, ворчание хищников, говор людей. Улыбался и Кисике, надежда которого воплотилась в большое зеленое дерево.

Когда же дерево Кисике вдруг покрылось белыми и оранжевыми цветами, то боги пришли в полный восторг: ведь теперь птицы пели так, как никогда не пели прежде, хищники рычали так страшно, как не бывало раньше, а люди светились счастьем, потому что вновь испытали чувства радости и страха, столь нужные для гармонии всего того, что есть в мире, и того, что в мире еще будет.

Рычащие хищники добрались до громадных корней дерева Кисике как раз в том миг, когда щебечущие птицы слетелись к цветущей белым и оранжевым зеленой кроне, а счастливые люди подошли к могучему стволу. Боги Брахма, Шива и Вишну ждали, что будет дальше. Кисике же посмотрел наверх и умиленно заметил, как птицы по кроне великого дерева стали спускаться к людям. Тогда посмотрел Кисике вниз и с ужасом заметил, что по черным корням хищники стали подниматься к среднему миру – к стволу, возле которого собрались люди, переставшие скучать, потому что их сердца вновь наполнились радостью и страхом, а когда человеку радостно и страшно, то скучать ему не приходится. И обратился Кисике к богу Вишну:

– Бог Вишну, так ли сделал я, как ты велел?

– Все так, – из мира над всеми мирами отвечал бог Вишну. – В тебе не умерла надежда, а потому именно ты, Кисике, удостоился великой чести посадить и вырастить большое дерево, крона которого станет отныне местом обитания птиц, а возле корней которого будут жить хищники. Ствол же этого дерева отныне и навсегда населен будет людьми. Пусть помнят люди, что дерево это – есть единый организм, но единый в трех ипостасях своих. Так же и мир от сего дня будет разделен на три части, как и прежде, но будет и един в этих трех частях, как было до разделения мира на небо, землю и подземелье. Только, Кисике, береги это дерево. Пока будет оно стоять посреди мира, до той поры будет в мире гармония. И гармония будет в сердцах людей, испытывающих и радость, и страх.

– Но для чего страх? – спросил Кисике. – Не лучше ли, чтобы человеку была свойственна лишь радость?

– Нет, – строго отвечал бог Вишну. – Если человек будет только радостен, то скоро станет он опять скучать. Смешение же страха и радости и делает человека человеком.

С тех самых пор хранит Кисике великое свое дерево, а люди живут и в радости, и в страхе. Но не скучают.