Как посрамить злое побуждение. Хасидская притча

Как-то несколько миснагдим (противников хасидизма), проезжая через Ружин, решили зайти к ребе Исраэлю, чтобы пожаловаться ему на возмутительное поведение его учеников.– Ты называешь нас «противниками», но мы, по меньшей мере, идём дорогой Божьей. Читаем Тору в положенное время, каждое утро собираем минъян (минимальное количество верующих) для молитвы, а по её окончании, облачённые в таллес и тфиллин (атрибуты одежды), садимся и читаем мишнайос (наставления). А вы, хасиды, смеете называть себя благочестивыми людьми, но при этом молитесь, когда вздумается, а затем рассаживаетесь вокруг стола и разливаете водку по стаканам! Разве не святотатство называть это благочестием?

Ребе терпеливо выслушал упрёки миснагдим и затем сказал:

– Мои учёные гости, как вам известно, время молитв, по идее, должно соответствовать времени жертвоприношений в храме, которые ныне не могут совершаться. Вам также известно, что неуместная мысль, мелькнувшая в уме, способна замарать и жертвоприношение, и молитву. Потому мы начинаем молитву не по часам, а тогда, когда наш ум освободился от помех.

Этот ответ явно произвёл на миснагдим впечатление. Всё же, после некоторого раздумья, они спросили:

– Хорошо, но зачем пить водку после молитвы?

– Вам, конечно, известно, что источником непотребных мыслей является злое побуждение, оно непрерывно измышляет всё новые способы отвлечь нас от благочестивых помыслов. Вот мы, хасиды, и придумали, как с ним бороться. После положенной молитвы садимся за стол и говорим друг другу: «Ле Хаим!» (За жизнь!). Каждый по очереди повествует о своих нуждах и желаниях, а другие восклицают: «Да исполнит Бог твою просьбу!» Естественно, злое побуждение слышит всё это. Но ведь мы беседуем как на пирушке, причём не на иврите, а на мамалошен (повседневном языке), – вот оно и думает, что это праздная беседа, и не вмешивается. Тора учит: молиться можно на любом языке. Поэтому наша якобы болтовня – на самом деле сокровенная молитва. Она не отягощена посторонними мыслями и потому беспрепятственно поднимается на самые Небеса.

Не зная, что и ответить, миснагдим холодно откланялись и удалились.